Политик Роман Безсмертный ответы на многие вопросы находит в книгах

За хулиганство его выгнали из класса, а он прятался в библиотеке и читал. В 6 классе - он уже освоил сложную "военщину" Сабурова, Федорова и Ковпака. А когда осознал, что весь соцреализм ложь - чуть ли не "вылетел" из института. Для него Ремарк - это врач человеческой натуры, который разбирает душу по кусочкам, однако лучше войну для него все же описали белорус Василий Быков и украинец Александр Довженко. И сегодня, будучи участником переговорной группы по урегулированию вооруженного конфликта на Донбассе, он вновь обращается к книгам, чтобы найти ответы на вопросы современности.

О своем богатом читательском опыте в рамках книжного марафона, посвященного всемирному Дню Книги, рассказывает политик и дипломат, председатель Центрального аппарата Аграрной партии Украины Роман Бессмертный.

- Роман Петрович, первые книги, которые Вас впечатлили, помните?

Я очень хорошо помню нашу сельскую клубную библиотеку, а еще лучше - школьную. Я был не совсем послушным учеником, и когда хулиганил, меня выгоняли из класса. Тогда я прятался в библиотеке, заведующая которой Елена Дмитриевна ничего не имела против. В библиотеке не было такой книги, которую я бы не прочитал.

В детские годы меня очень захватила вся эта советская "военщина", в противоположность тому, что интересовало других молодых людей - фантастика или мушкетерские приключения Дюма. Представьте себе, что в 6-7 классе я уже читал воспоминания Александра Сабурова, Алексея Федорова, Сидора Ковпака. С настоящего точки зрения это "помешательство", но тогда была соответствующая атмосфера.

В армии тоже перечитал все, что там было. Впервые я посмотрел на мир совсем другими глазами, когда во время службы мне попала в руки книга без переплета (переплеты вырывали, чтобы мостить под погоны), в которой был странный сюжет о некоем коте Бегемоте, каком-то Волланде. Первое впечатление - смятение. Уже когда я вернулся из армии и за сданную макулатуру мне достался этот роман "Мастер и Маргарита" Булгакова, тогда я уже оценил книгу по-настоящему. Я до сих пор помню, как нес книгу в общежитие, она была в красном переплете, и белой краской написано название, пока я дошел вся краска стерлась и у меня руки были все в ней.

- Чем интересовались учась в вузе?

- Покойный преподаватель истории Анатолий Фотиевич Трубайчук был знаком с Дмитрием Волкогоновым (замминистра обороны, начальник политотдела Советской армии). Он привозил нам книги воспоминаний немецких военачальников, например, Курта Мейера или Гудериана. На фоне книг о советской истории, пропитанных стилем соцреализма, мы начали читать книги немецких, американских, французских историков. Это был очередной шок, я понял еще в студенческие годы, что все, что читал в детстве - ложь. И это сформировало у меня такой "противный" характер, что декан факультета угрожал мне исключением. Такие вот последствия чтения в институтские годы.

Хотя это все пришлось уже на начало перестройки. Позже я продолжал копаться в теме войны и открыл для себя Василия Быкова и Александра Довженко. И сейчас, когда мне надо понять человека, который находится в конфликте, я больше возвращаюсь к этим авторам. Так, как они видели войну, ее никогда никто не видел и не увидит. Даже Ремарк писал по-другому. Хотя он для меня - очень важный писатель. Я много его читал, поскольку ищу ответ на вопрос, что такое человек? Так, как врач Ремарк препарирует человека, его никто не раскладывал "на молекулы".

- Кто из украинских классиков для Вас наиболее важен?

- Если сравнивать писателей-титанов, то мне ближе Франко, чем Шевченко. Интеллектуальный стиль Ивана Яковлевича мне приятнее, чем непонятная революционность Тараса Григорьевича. Я ее объяснить не могу.

Следующим периодом для меня стало чтение авторов расстрелянного возрождения - Валерьян Пидмогильный, Александр Олесь, Владимир Винниченко, Николай Зеров, другие. Это непризнаные гении, они недооценены, как по мне. Во-первых, их всех уничтожили еще молодыми, они так и не смогли раскрыть себя по-настоящему. Но это поколение с точки зрения формирования нации сыграло ключевую роль в получении Украиной независимости уже в 90-е годы. По сути, они заложили фундамент для шестидесятников. Все мои политические учителя - и братья Горени, и Вячеслав Чорновил, и Леон Гороховский и Левко Лукьяненко - росли на этой литературе, знали ее.

У Винниченко, которого я читал от романа "Солнечная машина" и до детских рассказов, есть вещи короткие, но убийственные для нас, украинцев, с точки зрения ответа на вопрос "кто мы такие". А Пидмогильный в краткой форме может сказать то, на что Толстому понадобилась целая "Война и мир". Таланты украинского расстрелянного возрождения давно захватили меня в плен.

- Современные украинские авторы резонируют с Вашими интересами?

- Я, честно говоря, боюсь читать современных украинских авторов, чтобы не испортить впечатление о всем писательском цехе Украины. В литературе приходится констатировать переписывание одних и тех же сюжетов. Я читаю лекции о произведениях Аристотеля, Гомера, и те же сюжеты вижу во всей классике - и советской, и европейской, поэтому боюсь браться за современников. А вот в Пидмогильного, следует признать, почему он меня так и захватил, у него действительно свои истории.

- Украина книжная - какая она вообще, на Ваш взгляд?

- К сожалению, украинцы перестали быть нацией активных читателей. Стыдно ходить по улицам Киева - даже по сравнению со Львовом. Потому что количество магазинов, где продаются книги, мизерная. Слава Богу, что украинцы сохранили язык. Хотя и здесь проблема большая. Я сегодня утром студентам читал лекцию и сказал им: "Вас уже изменить никто не сможет, 90% из вас говорят на русском языке. Поэтому начинать надо с маленьких детей".

Вот вы включаете телевидение, интернет, посмотрите на контент, там дефицит украинского. Кстати, попробуйте в магазинах Киева купить детскую книгу с детским рисунком. Ну как можно, простите, рисовать Котигорошко в российской косоворотке? Поймите, образы очень важны. У наших соседей главная сказка - о том, как дурак становится царем. Как изменить воспитанных на этом сюжете? Они же не захотят учиться, если дурак и так может все.

В Украине же Котигорошко - это самый маленький, но он всех спасает, это ключевой наш сюжет. Откуда взялся Котигорошко? Что это за образ? Это казак. Это вольница. Это тот, кто станет потом Мамаем - собирательным образом украинца. На самом деле национальные сказки, мифы - это очень серьезные вещи. Поэтому, чтобы изменить ситуацию, начинать нам надо с качественной детской книги.

Источник - сайт Аграрной партии Украины