От доллара по 8 мы перешли на инфляцию по 8. И то, и другое - бред

Инфляционное таргетирование, которое в последние годы активно применяет Нацбанк, как армейский суслик - никто его не видит, но оно есть.

 

Не взирая на нормы Конституции и специальных законов, НБУ, как капризный ребенок, выбрал в ворохе наших проблем "любимую" игрушку в виде инфляции и забавляется с ней.

 

По сути, перед нами очередная абсолютизация абстрактного понятия, и если раньше абсолютизировали курс, то ныне - индекс инфляции.

 

Долгие годы украинцев приучали к мысли о стабильности национальной валюты, которая превратилась в некий фетиш, универсальный символ стабильности.

 

Власть запоминали не по уровню реальных доходов, а по курсу гривны к доллару США.

 

В нашей истории таких периодов было несколько: 5,05, "все по 8", а точнее 7,95.

 

Но тогда в Украине еще была промышленность с ее длительными производственными циклами, а она, как известно, любит курсовой штиль, иначе просто невозможно производить сложную технику.

 

В условиях тотальной деиндустриализации экономики в последние годы страна перешла на простые сырьевые циклы.

 

Все идет к тому, что лет через пять мы будем иметь территориально-экономическую структуру, представляющую собой малозаселенные сельские территории, ориентированные на выращивание монокультур (подсолнечник, кукуруза, рапс, соя)

 

и депрессивные города с высоким уровнем безработицы и преступности, демографический состав которых все больше будет соответствовать принципу "старики и дети".

 

Казалось бы, при чем здесь инфляционное таргетирование?

 

На самом деле, любая политика центрального банка страны - это не отвлеченное исследование на тему влияния полярного ягеля на хоровое пение коренных народов севера.

 

Задача монетарного органа - вычленить из всего спектра существующих проблем наиболее актуальные для данного типа экономики и разработать модель по выходу из кризиса.

 

В свое время мировые регуляторы прошли через различные методики регулирования.

 

Это и политика фиксированных курсов, когда целью было сохранение стабильности национальной валюты.

 

Обратной стороной этой модели была утрата существенной части суверенной монетарной политики центрального банка.

 

По сути, роль НБУ сводилась лишь к выкупу излишков валюты в случае ревальвации курса и продажи валюты на внутреннем рынке в условиях девальвации.

 

Денежную массу при этом раздувало, как гармошку на сельских клубных мероприятиях.

 

Как говорится, "хоронили тещу, порвали два баяна".

 

 

НБУ, исповедуя курс фиксированной гривны, "рвал баян" три раза: в 1998, 2008 и 2014 годах.

 

Именно в 2014 году стало очевидно, что модель с фиксированным курсом уже не работает и нужно искать новые механизмы достижения макроэкономической стабильности (кстати, запомним этот термин).

 

В 2014-2016 годах, в соответствии с требованиями Международного валютного фонда, для Украины были установлены весьма жесткие монетарные маяки,

 

которые касались регулирования таких ключевых индикаторов, как чистые внутренние активы (уровень гривневой массы) и чистые валютные резервы (валовые резервы НБУ минус обязательства).

 

Именно в 2014 году наша страна отказалась от политики фиксированного курса и начала слепо применять всю прописанную МВФ рецептуру.

 

С одной стороны, ситуация была безвыходная: резервы Нацбанка сократились к концу того года к минимальным отметкам.

 

Дошло даже до распродажи золотого запаса: из 1,36 млн тройских унций по состоянию на начало января 2014-го года к декабрю было продано 0,6 млн, или 44% золотых запасов.

 

То есть возникла крайне неудобная ситуация: руки регулятора были фактически связаны - приходилось держать падающие штаны и любое неловкое движение грозило публичным конфузом.

 

Выполнение "маяков" МВФ в период с 2014 по 2016-й год можно назвать периодом неформального таргетирования показателей денежной массы.

 

На практике это привело к жесточайшей финансовой гипоксии национальной экономики, сокращению реальных доходов населения, "сжиганию" депозитов вкладчиков банков на десятки миллиардов долларов и вымыванию оборотных средств экономических агентов.

 

В результате даже наиболее рьяные адепты политики Фонда где-то в глубине души осознали, что дальше так продолжать рискованно.

 

Жесткий контроль денежных агрегатов привел к резкому замедлению темпов восстановления экономики: из 15% ВВП, утерянных в 2014-2015 годах, в последние два года удалось отыграть не более 4%.

 

Как тут не вспомнить высказывание бывшего управляющего Банка Канады Джона Кроу: "Мы не отказывались от денежных агрегатов, это они отказались от нас".

 

В свое время перед похожим выбором стояли многие переходные экономики.

 

Например, Казахстан после кризиса 2008 года отказался от модели постоянной девальвации национальной валюты и перешел к созданию диверсифицированных каналов эмиссии денежной массы в экономику.

 

Здесь особую роль играют так называемые коэффициенты Маршалла, которые показывают уровень монетизации той или иной экономики, а рассчитываются они как отношение денежной массы к ВВП.

 

Если взять азиатские страны, многие из которых имеют сырьевую специализацию и являются переходными, то можно увидеть четкую зависимость между уровнем монетизации и экономическим развитием.

 

Самые богатые страны имеют, как правило, очень высокий уровень монетизации и при этом достаточно низкие показатели инфляции.

 

Так, в экономиках с уровнем ВВП в размере 10-50 тыс. долл. на душу населения денежная масса превышает ВВП (уровень монетизации более 130%), а инфляция находится в пределах 0-3%.

 

Развивающиеся страны (ВВП на душу населения от 2,6 до 10 тыс. долл.) характеризуются средним уровнем монетизации: 50-60% и инфляцией до 8%.

 

Самые бедные страны (ВВП на душу населения до 2,6 тыс. долл.) обладают низким уровнем монетизации (35-40%) и уровнем инфляции выше 8%.

 

Это, как правило, сырьевые экономики с высоким уровнем трудовой миграции и коррупции.

 

Украина в результате жесткого ограничения уровня монетизации экономики, как вы уже догадались, опустилась в корзину самых бедных стран:

 

ВВП на душу населения ниже 2,5 тыс. долл., инфляция от 12 до 44% за последние годы.

 

Одной из причин консервации бедности как раз и является низкий уровень монетизации нашей экономики.

 

С 2013 года данный показатель в Украине сократился с 62% (уровень стран со средним экономическим развитием) до 40% (уровень наиболее бедных экономик Африки, Азии и Океании).

 

Казалось бы, решить проблему можно с помощью печатного станка: как говорил в свое время глава ФРС Бернанке: экономике нужно дать столько денег, сколько она просит.

 

Но все же полностью удовлетворять ее аппетиты весьма опасно.

 

Ведь насыщение коррупционной институциональной среды большим количеством денег чревато лишь увеличением инфляции и неизбежным сокращением уровня монетизации, ведь данный показатель "проваливается в трусы" после каждой новой инфляционной волны.

 

В этой ситуации центральный банк и должен сделать правильное целеполагание.

 

Что выбрать, курс, инфляцию, денежную массу в качестве объекта регулирования или что-то еще?

 

НБУ выбрал контроль потребительской инфляции, задекларировав базовую цель в размере 6% +/- 2%.

 

В прошлом году данный интервал был существенно превышен: при верхней планке в 8%, фактический уровень инфляции достиг 14%.

 

В этом году НБУ уже пересмотрел свой прогноз в сторону увеличения его почти до 9%, хотя даже сейчас вполне очевидно, что инфляция по итогам текущего года не будет измеряться однозначным числом.

 

Инфляционное таргетирование - это достаточно эффективный инструмент для развитых стран, которые решили базовые задачи своего экономического развития,

 

и единственное, что им теперь нужно, - это умеренная ценовая динамика и макроэкономическая стабильность.

 

Если помните, с этого термина мы и начинали нашу статью.

 

Проблема в том, что Украине как раз нужно несколько иное, а именно - макроэкономическое развитие.

 

Динамичное развитие.

 

С темпами роста в 2-3% мы обречены на поступательное вымывание внутреннего потенциала и полную аннигиляцию промышленного ядра экономики, ведь с такими темпами Украина

 

не сможет обеспечить ни конкурентные условия для развития трудовых ресурсов, ни качественную среду для формирования человеческого капитала, ни обновление системной инфраструктуры.

 

Да, над НБУ довлеет комплекс нескольких жестких провалов политики фиксированного курса национальной валюты, но это не значит, что один непродуктивный инструмент монетарного регулирования нужно менять на другой, контрпродуктивный.

 

Кроме того, центральные банки стран с переходной экономикой остро нуждаются в восстановлении доверия к ним со стороны общества и бизнеса.

 

А как это доверие упрочить, если прогнозы того же НБУ сбываются с точностью до наоборот?

 

Такие экономики, как украинская, чрезмерно зависят от конъюнктуры внешних товарных рынков, преимущественно сырьевых, цен на энергоресурсы и шоков предложения.

 

Под последними подразумевается любой недород вследствие природных катаклизмов.

 

Вспомним прошлый год, когда вымерзание в холодную весну ранних овощей привело к существенному росту потребительских цен. Никто не даст гарантии, что подобное не повторится и впредь.

 

Более того, по "законам Мерфи", если что-то может случиться, то оно обязательно произойдет.

 

В этих условиях таргетировать инфляцию - все равно, что бороться с ветряными мельницами: любое изменение цен на внешних рынках,

 

рост цен на топливо или шок предложения, вызванный неурожаем, сметет эту систему, как домик нерадивого поросенка.

 

Именно поэтому Украине необходимо перейти к таргетированию номинального внутреннего валового продукта и установить цель по выходу на докризисный уровень ВВП.

 

Именно этой задаче и должны служить инструменты монетарной политики НБУ.

 

Многие годы не утихают споры, какой уровень инфляции полезен для эффективного развития нашей экономики: 0%, до 10%, 10-15%? Но экономика сама должна ответить на этот вопрос.

 

И таргетирование номинального ВВП будет этому содействовать.

 

То есть, задача центрального банка заключается в том, чтобы с помощью монетарных инструментов содействовать экономическому росту

 

и выходу экономики на докризисный уровень, а уже сама экономика и решит, какой оптимальный уровень потребительской инфляции ей для этого нужен.

 

Любые попытки переложить решение данной задачи в чиновничьи кабинеты неминуемо приведет либо к замедлению экономического роста, либо к очередному провалу по целям инфляционного планирования.

 

В Украине - и к тому, и к другому.

 

Механизм таргетирования номинального ВВП позволит дать ответ на шоки предложения и ухудшение конъюнктуры внешних сырьевых рынков, ведь данная модель позволяет перераспределять кризисную нагрузку и на цены,

 

и на выпуск товаров (экономический рост), то есть снижать уровень кризисного давления за счет его перераспределения на различные амортизаторы.

 

В случае с инфляционным таргетированием весь удар кризиса приходится именно на динамику экономического роста, который становится заложником ценовой жесткой политики.

 

Большинство развитых стран решили проблемы устойчивого роста еще 30 лет назад, для нас же динамичный экономический рост

 

- это первостепенная задача и самое главное - выполнимая в случае задействования всего монетарного потенциала, которым обладает Нацбанк.

 

Перефразируя Черчилля, если центральный банк при выборе между экономическим ростом и инфляцией выбирает инфляцию, то он получит и высокие цены, и низкий рост ВВП.

 

Автор: Алексей Кущ

Источник: 112 канал