Крым и Лугандон - две гигантские гири, которые уже тянут вниз Россию

Россия во всей той истории, которую ее руководство начало весной нынешнего года в Крыму и продолжило на Донбассе, оказалась в сплошных минусах. Так считает известная российская журналистка, обозреватель "Новой газеты" Юлия Латынина. В эфире "Эхо Москвы" она проанализировала - что получила за последние семь месяцев Россия и чего не получил Путин.

"Начнем с малого, - говорит Ю.Латынина, - Путин не получил того, чего хотел. А хотел он двух вещей: как максимум он хотел всей Украины, чтобы Украина сдалась. Как минимум он хотел Новороссию, то есть 6 областей, которые как показывают сейчас опросы общественного мнения, никак не могут служить топливом для этого пожара; и коридора для Приднестровья. Ну, и как совсем уже абсолютный минимум - хотел он коридора до Крыма. Кремль не получил ни того, ни другого, ни третьего, ни даже коридора для Крыма. А дальше возникают две гигантские гири, которые получила Россия. Одна называется Крым, другая называется Лугандон.

Крым

Для Кремля чрезвычайно был важен коридор в Крым в рамках той логики, в которой живет Кремль. На самом деле в рамках современно логики в современном мире такие коридоры не очень важны, и, собственно, это одно из достоинств современного мира. У современного мира много недостатков, и у открытого общества много недостатков. Но это одно из несомненных достоинств.

Вот с этими самыми коридорами сухопутными, морскими – то же самое. Если вы живете в нормальных отношениях со своими соседями, например, с Украиной – неважно, кому принадлежит этот коридор. Все равно она поставляет вам туда воду и так далее. Если вы живете в таких отношениях, в которых мы сейчас – то, естественно, коридор крайне важен.

Коридора нет. Что это означает? Ну, во-первых, Крым – это 2 миллиона человек и не все из них живут туризмом. Многие из них живут сельских хозяйством. Сельское хозяйство накрылось – орошать его будет нечем. Понятно, что украинцы перережут канал и правильно с их точки зрения, дадут правильную "обратку". Рано или поздно они это сделают. Когда этого канала не было, в Крыму жило несколько сотен тысяч человек в конце 40-х годов, то есть там была просто другая плотность населения и другая структура занятости, потому что в степном Крыму никогда не выращивался, условно говоря, рис - другой был климат.

То же самое касается крымских портов. Там замечательные порты, но все эти порты будут работать только на Крым, который превращается с геополитической точки зрения в остров, потому что никто, кто везет свой груз дальше в Россию или Украину, или куда-либо, не будет разгружаться в этом порту. Соответственно, портовые рабочие тоже накрылись, как место занятости. Я, конечно, думаю, что мы построим Керченский мост, но у меня сейчас есть сомнения даже в этом, потому что очень большие проблемы с деньгами, судя по всему, у России наступают.

А самое главное, та структура власти, которая существует именно в Крыму, этому не способствует, потому что все-таки премьером Крыма является человек, у которого была кличка Гоблин – это сказывается. Я этого долго не говорила, я внимательно смотрела, что происходит в Крыму. Мы видим, там происходит сильное притеснение, мягко говоря, крымских татар. Дело сейчас даже не в правах человека – дело в экономике. Что это означает с точки зрения экономики? Это означает, что люди, которые хозяйствуют в Крыму, ничего не умеют другого, кроме как стучать дубинкой, угрожать и так далее. И это, как Южная Осетия. Вот в Южную Осетию мы после войны сколько дали Кокойты? Официально – миллиард. И ничего – этот миллиард куда-то растворился.

Если у вас есть определенный тип хозяйствующего субъекта, - а премьер по кличке Гоблин ничем от Кокойты не отличается, в общем – то у вас эти деньги растворяются, они просто не работают, они исчезают...

В результате санкций Крым оказался под теми хозяйствующими субъектами, под которыми он оказался, и это будет очень плохо, потому что единственным, кто в таких условиях окажется крымским туристом – это или бюджетник, который отдыхает на те деньги, которые все равно заплатило предприятие или, так скажем, сильно люмпенизированный человек, который готов провести пять дней отпуска в бензиновом чаду в очереди на переправу туда и те же самые пять дней еще в бензиновом чаду – обратно. Понятно, что таких людей в России много. Мы видели гигантские очереди в этом году. Но проблема в том, что статистически это особый контингент людей, которые так ценят свое время. Они его ценят в ноль. Если он ценит в ноль, то оно обычно и стоит ноль. И эти люди много денег не потратят. Это знаете, как в Абхазии мне один знакомый владелец ресторана говорит: "Ну, кто же к нам едет – к нам едут люди, которые заказывают один шарик мороженого на двоих. Вот люди, которые заказывают один шарик мороженого на двоих поедут в Крым, бюджетники поедут в Крым и, конечно, немногочисленное число людей, которые просто привыкли отдыхать в Крыму – вот у них там может быть дачка и так далее. И это очень серьезная проблема...

Когда Кремль брал Крым, то он брал его из расчета, что там будет устроен советский рай. Вот там советский рай не получится – там получится гибрид между Сицилией и Южной Осетией. Там не будет никакой экономики, поскольку там будет очень сложно назвать то, что происходит в Крыму, словом "курорт", если под "курортом" иметь в виду мировые стандарты.

Лугандон

Вторая проблема еще большая: ДНР и ЛНР - это чисто Южная Осетия. Там никакого курорта никогда не намечалось. Там 2 миллиона человек. И вот вам простой вопрос: как их кормить? Понятно, что их кормить Украина не будет; понятно, что единственной кормежкой там будет раздача денег, на которые они будут бороться против "украинских фашистов" – это будет единственная работа, это будет единственная форма жизни. Никакого бизнеса там быть не может, потому что единственным эффективным капиталом там будет насилие.

Я уже как-то говорила, что есть страны, в которых капиталом являются деньги и страны, в которых капиталом является насилие. Вот в Америке капиталом являются деньги. Если у тебя есть деньги, ты вкладываешь их в производство, ты вкладываешь их во что-то – ты становишься более уважаемым человеком. В Афганистане, если у тебя деньги есть, а оружия нет – у тебя эти деньги просто отнимут. В Афганистане ты должен быть вождем банды, тогда ты становишься все более уважаемым человеком, тогда про тебя будут говорить: "О! Он похищает людей, он убивает людей – он уважаемый человек. К нему надо пойти работать в банду". И вот, в принципе, мир делится на те страны, в которых капиталом является насилие и на те страны, в которых капиталом является что-то другое.

Безусловно, тот ХАМАС, который образуется на территории части Луганской и Донецкой областей, там капиталом будет являться насилие. Кормить их - надо будет нам. Как я уже сказала, Южной Осетии мы официально дали миллиард. Я не знаю, сколько мы неофициально дали в первые несколько лет - на 15 тысяч человек. Этот миллиард растворился без следа. Вопрос: если просто 2 миллиона в той же пропорции – надо давать 100 миллиардов? 100 миллиардов долларов – это большие деньги. Откуда мы их возьмем? У нас сейчас нет таких денег.

Кстати, обратите внимание, что до сих пор гражданам Донецкой и Луганской республик не дали гражданство, как гражданам Южной Осетии. Почему они сейчас беспокоятся, почему они сейчас в такой ажитации, почему продолжаются перестрелки, почему продолжаются их перестрелки, почему они вдруг нашли эти трупы беременных женщин, которые оказались трупами длинноволосых мужчин и так далее? Потому что они пытаются привлечь к себе внимание, прежде всего, России, напомнить, что "слушайте, ребята, вы тут нам должны, мы же как-то вот…".

Что там будет происходить, конечно, очень страшно подумать, потому что, еще раз повторяю, как бы то ни было, это были регионы с более-менее нормальным уровнем жизни. То есть там будет сплошной сектор Газа. Почему в секторе Газа никогда нельзя было наладить промышленного производства? Там же еще в 50-х годах, как только появились лагеря беженцев, огромное количество людей приходило в лагеря палестинских беженцев со словами: "Хо! Так у вас тут дешевая рабочая сила. Давайте мы построим какой-нибудь завод?" Там же всегда происходило по одной схеме. Приходят люди, собирающиеся строить заводик – к этим людям приходит вооруженный араб и говорит: "Вам надо взять на работу Мусу, вот вам надо взять на работу Ахмеда". А дальше два варианта: либо берут на работу Мусу и Ахмеда и Муса и Ахмед уворовывают все, либо Мусу и Ахмеда не берут на работу – тогда завод взрывается. Вот примерно это будет происходить в Донецке и Луганске."